Римский философ Лукреций, живший в 1-м веке д. н. э., рассуждая о происхождении религии высказал предположение, что все верования родились в результате непонимания явлений природы, или же даже страха перед ними. В результате данного суждения впоследствии появилась знаменитая натуралистическая гипотеза происхождения религии.
С этой точкой зрения можно отчасти согласиться, но только в отношении различных языческих культов. Страх перед природой, перед ее стихиями породил огромное количество суеверий.
С самим термином «религия» не все так просто. Этот термин имеет огромное количество значений и толкований. В общем – это некая система верований с определенным набором ритуалов и обрядов. В раю не было собственно религии, там была жизнь с Богом. Простая и естественная. Та, которую нам вновь открыл наш Спаситель Иисус Христос. Указав, что все формы и обряды второстепенны. Поэтому Христианство в определенном смысле сложно назвать религией. Христианство – это жизнь со Христом. Все просто. И самое страшное, это когда Христианство превращается в «религию». Когда ступеньки, ведущие к Богу подменяют Его Самого (одна из причин древнего иконоборчества – обожествление некоторыми христианами самих икон).
Если внимательно начать изучать историю мирового религиозного движения с позиции людей, воспитанных на традиции библейских текстов и некоторых археологических открытий, то мы конечно же увидим, что самой древней формой верования является монотеизм, т.е. вера в единого Бога. И лишь позже началось развитие различных языческих культов с их системой ритуалов и проч. Другим языком говоря, история религии началась после того, как первые люди, отвергнув Единого Бога покинули прекрасный Эдемский сад. Тогда-то они и столкнулись с огромным количеством страхов перед природой и ее явлениями, что и породило обожествление отдельных ее частей.
Скитания человека в «стране далече» помимо различных страхов породило также и тоску по потерянному раю. Отсюда и наше стремление к прекрасному. Мы любим цветы, великолепный закат или рассвет. Мы восторгаемся бушующим морем или загадочными облаками. Нас удивляет и умиляет все прекрасное. Это и есть проявление некой общечеловеческой печали, или даже сказать памяти о нашем далеком общем прошлом. Эта память, или тоска, передается от поколения к поколению. В этом есть особый Промысел Божий. Как хорошо сказал праведный отец Иоанн Кронштадский «Цветы – это остатки рая на земле». Поэтому каждый раз, когда мы соприкасаемся с прекрасным, мы стремимся вернуться к нашему первоначальному и естественному состоянию. Состоянию рая. Где все говорит о Боге и Его прекрасном мироздании.
На мой взгляд именно тоска по потерянному раю породила в наших предках различные аспекты их натуралистичеких верований. Пусть и не совсем верных.
Воспоминания о рае можно найти и в нашей славянской мифологии.
В белорусском фольклоре часто можно встретить упоминание о некоем «вырае», куда улетают птицы на время своей зимовки. А еще мы все знаем пресловутую отговорку малышам на их вопрос «откуда берутся дети?», отвечая, что их приносит аист.
Так вот, аисты, как верили наши далекие предки, детей (вернее их души) приносили именно из того самого «вырая».
Вырай, или ирий – в белорусской (да и в целом восточнославянской мифологии) это древнее название прекрасной мифической страны, которая, согласно верованиям наших предков пролегает на западе, на самом краю света у теплого моря. И именно туда на зимовку и устремляются птицы.
Т.е. вырай – это ни что иное как синоним рая. Прекрасные птицы улетают именно туда, где им и должно быть. Сами же птицы – это не просто пернатые существа, они в представлении наших предков являлись воплощением человеческих душ, которые разлучившись со своими телами устремляются в мир света и красоты. Помните песню на стихи Расула Гамзатова «Журавли», посвященную погибшим солдатам, как они превратились в белых журавлей. Или же замечательную традицию, на церковный праздник сорока мучеников Севастийских выпекать из теста маленьких журавликов. Это все опять же отголоски того древнего верования, относительно душ умерших людей.
В словаре В. Даля слово «ирий» имеет значение «сад», что также означает и рай.
А еще ирий – это образ мирового дерева в ветвях которого и обитают те самые птицы.
Образ дерева – это древний образ, находящийся во многих культурах мира, который также можно рассматривать как тоску по утерянному дереву жизни. Рай и дерево в сознании древних славян неразделимы. Не отсылка ли — это опять же к библейскому повествованию?
Все мироздание в умах наших предков представлялось как огромное дерево, корни которого уходя вглубь земли, образовывали преисподнюю. Ствол – это наш мир. А его крона – это мир небесный. Мир, в котором и обитают души усопших небожителей.
Мировое дерево – интересный образ. Дерево и в библейских текстах имеет ключевое значение. Вспомните древо познания добра и зла. Именно оно нам представлено как символ испытания. А древо жизни – источник бессмертия. Да и Сам Христос был распят на древе, вернув тем самым нас на путь ведущий к жизни.
Мне кажется, что общечеловеческая память хранит в себе те незапамятные времена, когда мир был иным. Наше сердце не просто помнит об этом, но и жаждет возвращения туда, где и предназначено быть человеку.
В первом послании к Коринфянам сказано: «Но, как написано: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его»» (1Кор 2:9).
Душа человеческая жаждет того великого дня, когда мы всё увидим воочию. И когда по слову пророка Исайи «Волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому, а для змея прах будет пищею: они не будут причинять зла и вреда на всей святой горе Моей, говорит Господь» (Исаия 65:29).
Протоиерей Александр Лопушанский
председатель Комиссии по канонизации святых