ТАКАЯ ВОТ ШУТКА
Говорят, что однажды у писателя Бернарда Шоу (вторая версия – у актёра и режиссёра Чарли Чаплина) спросили, в каком месте загробного мира он хотел бы находиться после смерти. В ответ прозвучало: «Смотря как выбирать! Если исходить из климатических условий, то в Раю, а если искать хорошую компанию, то в аду!».
Вам смешно? Мне – нет. С христианской точки зрения, подобный взгляд на посмертное существование является чрезвычайно примитивным и поверхностным. Он совершенно не проникает в суть того, к чему мы все должны серьёзно готовиться, пока ещё не закончилось наше время на земле. Ну, какие могут быть «климатические условия» в Раю, когда сам Рай (Царствие Небесное, Небесный Иерусалим) есть ни что иное, как состояние блаженной близости человека к своему Творцу и Первообразу?! И что хорошего может быть в вечной адской муке, уготованной грешникам (Мф. 25: 41, 46)?!
«Ага! – слышу я насмешливый голос критика. – Вот ты и попался! Ведь главная мысль процитированной остроты заключается в том, что вы, христиане, – невыносимые зануды. Там, где нормальные люди шутят, смеются и вообще получают удовольствие от жизни, верующие во Христа стискивают зубы и морщат носы. Всюду вам мерещится грех – и за столом, и в постели, и по телевизору! Мода для вас слишком развратная, музыка слишком шумная, ток-шоу вы не смотрите, потому что там ругань и сплетни, а на вечерний концерт в субботу не пойдёте, потому что с утра собираетесь на воскресную литургию! Ни выпить с вами толком нельзя, ни шоппинг обсудить! Нет, если именно такая скучная публика наполняет христианский Рай, лучше уж действительно после смерти «зажигать» в христианском аду – среди классных парней и девчонок!».
ДВЕРИ АДА ОТКРЫВАЮТСЯ
Для того, чтобы заглянуть «на тот свет», вовсе не обязательно ждать, когда остановится ваше сердце. Уже здесь и сейчас мы живём, чуть ли не каждым своим шагом переступая пороги ада и Рая. Присмотритесь внимательнее к себе и людям. Вы, наверняка, увидите и тех, кто, не покидая тело, собеседует с ангелами, и тех, кто не веря в существование бесов, им уподобляется.
Бесы или демоны, кстати, есть те же ангелы, только падшие. Выйдя из повиновения Богу, они утратили свою изначальную красоту и светоносность. Зло исказило их образ, сделало его ужасающим. Но не так ли зачастую происходит и с людьми, укореняющимися в греховных пристрастиях?
Пожалуй, наиболее заметен этот факт в случае с алкоголиками и наркоманами. Вспоминаю пьяную и растрёпанную женщину в троллейбусе, в котором я ехал на лекцию. Она не только заснула, нелепо развалившись на сиденье и жалко отвесив губу, но ещё и обмочилась во сне. В салоне стоял мерзкий, едкий запах, от которого буквально щипало в глазах. Я проехал свою пару остановок, изо всех сил сдерживая тошноту, и, выходя из троллейбуса, подумал, ну, почему каждый грех – каждый! – не выглядит столь же отвратительно, не воняет столь же откровенно, как в данном случае? Возможно, тогда желающих присоединиться к «хорошей компании» в аду была бы поменьше…
Пьянство и обжорство, обида и зависть, высокомерие и клевета, жестокость и трусость, прелюбодеяние и предательство – эти и другие грехи по сути уродуют человека, держат его в противоестественном состоянии, причиняют ему ту боль, которую – при отсутствии покаяния – он может унести в вечность, закрыв за собой двери ада. Мы привыкли грешить, мы с трудом представляем, как можно, не упиваясь грехом, оставаться весёлыми, успешными, счастливыми людьми. Для того, чтобы нам и напомнить, каким должен быть нормальный человек, и открыть путь к исправлению, Самому Богу пришлось стать Сыном Человеческим, Одним из нас.
БЕЗОТВЕТНАЯ ЛЮБОВЬ
Когда некий фарисей спросил Иисуса Христа: «Учитель! какая наибольшая заповедь в законе? Иисус сказал ему: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим». Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22: 36–40).
Поясняя связь двух заповедей, выделенных Самим Христом, преподобный авва Дорофей (505–565 или 620), рисовал круг, центр которого обозначался в качестве Бога, а радиусы рассматривались как человеческие жизни. «…насколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, настолько, по мере вхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу; и сколько приближаются к Богу, столько приближаются и друг к другу; и сколько приближаются друг к другу, столько приближаются и к Богу. <…> Таково естество любви…»
Итак, воля Бога в том, чтобы мы любили друг друга и своего Создателя. Любовь – главное призвание человека, основа и смысла, и счастья человеческой жизни. Божий Закон всеми своими заповедями стоит на страже любви, а грех, соответственно, есть то, что её, любовь, извращает и разрушает.
Ад вбирает в себя тех из нас, кто вопреки всем советам, урокам и предостережениям не желает учиться любви. Наоборот, время своей земной жизни эти люди посвящают тому, чтобы пропитаться ненавистью, задубеть в эгоизме, приобрести привычку к злословию и богохульству, погрязнуть в жадности и бессмысленной суете. После смерти Бог не мучает их, нет! Точнее будет сказать, что эти люди мучают себя сами, поскольку оказываются неспособными ответить на изливающуюся на них в преизбытке Божественную любовь.
По словам преподобного Исаака Сирина (VII в.), «…мучимые в геенне поражаются бичом любви! <…> Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией. Любовь <…> дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучает грешников, как и здесь случается другу терпеть от друга, и веселит собою тех, кто исполнил свой долг. И вот, по моему рассуждению, геенское мучение есть раскаяние».
ВЕЧНАЯ ТОСКА
Запоминающийся художественный образ ада создал английский писатель, богослов и философ Клайв Стейплз Льюис (1898–1963) в своём произведении «Расторжение брака».
Никакой «хорошей компании», пригрезившейся то ли Б. Шоу, то ли Ч. Чаплину, там нет. Улицы бескрайнего города, над которым постоянно сгущаются сумерки и идёт беспросветный дождь, почти пусты. В городе живет или, по правде сказать, прозябает множество людей, которые при этом не хотят видеть друг друга. «Дело в том, – поясняет один из персонажей, – что у нас все очень склочные. Прибудет кто-нибудь, поселится и сразу поссорится с соседом. За неделю доходит до того, что рядом жить нельзя. Места много, все уже переругались и уехали. Селится он на соседней улице, а если там тоже найдется сосед, продвигается дальше. В конце концов он строит себе на отшибе новый дом. Тут это просто – представь себе дом – и готово. Так город и растет».
А что удивляться? Ад заполняют грешники – люди, у которых вместо любви прёт во все стороны воинствующий эгоизм. В прошлой, земной жизни он ещё был чем-то разбавлен и замаскирован, но перед лицом вечности все маски оказываются сорванными. Главное в человеке, то, к чему десятилетиями тянулась его душа, поднимается в нём надо всем остальным. А вы ведь знаете, как трудно ужиться рядом даже двум эгоизмам, каждый из которых видит в другом то своего нерасторопного слугу, то своего опасного соперника.
И вот по огромному пустому дому слоняется знаменитый император Наполеон Бонапарт… «Туда-сюда, туда-сюда, как маятник, – пишет Льюис. – …ходит и ходит. И приговаривает: «Это Ней виноват… Это Сульт виноват… Жозефина виновата… Россия виновата… Англия…». Маленький, жирненький, усталый какой-то, ходит и ходит». Всех винящий и ни в чём не раскаивающийся. Самовлюблённый гордец, обрёкший себя на вечную тоску и одиночество.
ОБИТАТЕЛИ РАЯ
Совсем другими качествами надо обладать человеку, решившемуся поселиться в Раю. Вот как их перечисляет апостол Павел: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит» (1 Кор. 13: 4–7).
Понимаете? Рай (Царствие Небесное) – для любящих. Молитвы и посты, таинства и паломничества, иконы и проповеди священников, церковные праздники и другие установления Православной Церкви имеют значение лишь постольку, поскольку они способны помочь нашей любви к Богу и ближнему.
«Выше всех канонов и уставов – любовь, – говорил преподобный Гавриил (Ургебадзе) (1929–1995). – Если ненавидишь хотя бы одного человека – в его образе ненавидишь Самого Христа и далёк ты от Царствия Небесного. Надо любить всех. Но если не можешь, хотя бы желай всем добра. В последние времена людей спасёт любовь, смирение и доброта. Доброта откроет врата Рая, смирение введет туда, а любовь покажет Бога».
Слова о любви не оставались у о. Гавриила чистой теорией, а претворялись в активную заботу о благе множества людей. Например, старец регулярно обходил питейные заведения Тбилиси в поисках тех, кто буквально пропивал свои души. Не одному такому бедняге он помог избавиться от алкогольной зависимости, депрессивного состояния, мыслей о самоубийстве или разрушении семьи.
Ещё одна православная святая, преподобномученица Мария (Скобцова) (1891–1945), отправилась в газовую камеру, пожертвовав собой ради спасения других людей от нацистского геноцида. Во время следствия гестаповец крикнул её матери: «Вы дурно воспитали свою дочь, она только жидам помогает!». «Неправда! – ответила старушка. – Моя дочь настоящая христианка! Если бы вам грозила беда, она и вам помогла бы!».
Вот они – люди, заходящие в Царствие Небесное как в свой родной Дом! Неужели рядом с ними нам было бы скучно? Удивительно, тепло, страшно, стыдно – да! Но скучно? Разве может наскучить настоящая любовь?
Газета “Советский район”, 2018г (№ 11)